Крутые парни - Страница 31

— Тито, — ответил Оделл.

— Мальчишке стреляй в голову. Целься высоко и старайся попасть в лицо. Старику можешь стрелять в живот, на нем нет бронежилета.

Оделл с обрезом в руке пошел на задний двор.

Лэймар подошел к левому окну. Они пока слишком далеко, стрелять еще рано. Если бы у этого фермера были настоящие ружья, то из полуавтоматической винтовки можно было бы уже сейчас снять обоих копов, не дожидаясь, пока они подойдут ближе. В обрезе полуавтоматического «браунинга» у него было четыре патрона и полные карманы боеприпасов к нему, кроме того, у него был длинноствольный пистолет сорок пятого калибра, но он ненавидел в подобных ситуациях короткоствольное оружие. Слишком много всяких «если» и «может быть» возникают при стрельбе из пистолетов.

Он был необычно взволнован. Возбуждение на грани сумасшествия. Лэймару хотелось хихикать. Его охватило какое-то немыслимое блаженство. Он пытался остудить себя, но куда там! Дело обещало быть захватывающим!

Когда стрелять? Стрелять, когда они постучат в дверь? Стрелять в них через дверь? Но, может быть, пуле не хватит сил пробить деревянное полотно двери? Тогда пуля застрянет, и все пойдет прахом. Нет, лучше всего впустить их в дом и дать пройти футов десять. Подстрелить их из обрезов, а потом прикончить из револьвера сорок пятого калибра.

О-о-о-о-о!Поджаренный легавый! Пальчики оближешь!

* * *

Они не спеша шли к дому. Слюдяными крыльями на солнце сверкали стрекозы. Бад смотрел на цветы и чувствовал ту любовь, которую хозяева вкладывали в свой уход за ними. Джен была такой же. Странно, что хозяева не вышли поприветствовать полицию. Кажется, фермеры остались единственными людьми в Америке, кто еще сохранил, в душе уважение к представителям закона.

Он повернулся к Теду, чтобы поделиться своим удивлением, но в это время Тед взорвался.

Конечно, он взорвался не в буквальном смысле; просто вокруг его головы возникло мелкоячеистое облако красного цвета, а из шеи начал бить красный пульсирующий фонтан; глаза расширились от ужаса.

Баду показалось, что они сквозь невидимую стеклянную дверь вошли в совершенно незнакомый мир. Было ощущение, что он попал в патоку или в масло, во всяком случае, во что-то вязкое, что гасило все звуки, потому что наступила гробовая тишина. Не доносилось ни одного звука. Может, они и доносились, но Бад перестал их слышать. Он почувствовал многочисленные жгучие уколы, словно его атаковал рой рассерженных пчел, и одновременно ощутил, что у него онемела и отнялась нога.

Потом мир окрасился в ярко-оранжевый цвет, буквально вспыхнул, и Бад потерял всякое представление об окружающем, было такое чувство, что время остановилось. Чувства вернулись несколькими секундами позже, когда Бад обнаружил, что лежит на земле. Самого момента падения он не помнил. Кругом все залито кровью. Кровь была везде. Он посмотрел на беднягу Теда, у того сильно текла кровь из раны на шее, он беззвучно стонал. От выстрела разбилась левая линза солнцезащитных очков Теда, из прикрытого глаза тонкой струйкой змеилась кровь, Казалось, что все произошло очень медленно, и он не мог понять, что, собственно, случилось, в воздухе носились пыль и неизвестно откуда взявшееся множество насекомых. В этот момент Бад понял, что их обстреляли из левого окна дома и что он серьезно ранен.

* * *

— Тах-тах-тах! Умья тах-тах, патоны — тюп, тюп, умье тах-тах, унова! Ха! Ха! Огонь, дым, ура! Пахой ноп упав, анен. Красный веть. Мотри, наной нрасный! Тах-тах-тах! Map зардив — стельнув, зардив — стельнув. Делл стеляй унова. Нади патон унова. Ужье делай клак! Ужье делай тах-тах!

* * *

Оделл смеялся.

* * *

— Нам халасо и смесно.

* * *

— Я РАНЕН, О МОЙ БОГ! — закричал Тед, нарушив мертвую тишину. Теперь весь мир наполнился громкими звуками. В ушах Бада звенело, и все его существо громко кричало от невыносимой боли. В горле стоял противный медный привкус, словно он проглотил поганый сандвич в дешевой забегаловке. В легких что-то громко скрипело, а дыхание рядом лежавшего Теда было громким, как жужжание циркулярной пилы.

Бад не помнил, как он достал свой «смит-и-вессон», но он, о чудо, был у него в руке и он начал по кругу стрелять в разбитое левое окно, когда почувствовал несколько болезненных ударов в грудь. «Жилет, о черт, мой жилет», — с запоздалым сожалением пробормотал Бад и распластался на земле. Оружие было потеряно. Потом он снова нашел револьвер и начал стрелять, но боек стучал по пустому магазину, выстрелов не было. Он открыл барабан, и на землю выпали шесть стреляных гильз.

Черт! Где зарядное устройство? Зарядное устройство!

Он нащупал заряды в подсумке и попытался вытащить запасной барабан, но пальцы плохо гнулись и были скользкими от крови. Барабан выпал из непослушной руки и покатился в пыль, на вымазанную кровью сталь налипали мелкие песчинки и камешки.

— Я РАНЕН, О МОЙ БОГ, Я РАНЕН! — причитал Тед.

«Крышка, — подумал Бад, — крышка. До машины слишком далеко».

Он поднялся и с трудом рывками дотащил Теда до дерева в тридцати футах от того места, где они попали под огонь. К ним бегом приближался рослый человек, Бад поднял свой револьвер и начал стрелять. Человек пригнулся. Бад не мог понять, почему оружие не стреляет — выстрелов не было, курок щелкал вхолостую. Бад посмотрел в барабан. Так и есть. Револьвер не заряжен. Он же не смог его перезарядить. Он потерял запасной барабан. Патроны укатились в пыль. Он вспомнил, что в подсумке у него есть еще один барабан.

«Револьвер надо перезарядить, надо перезарядить револьвер», — говорил себе Бад, вытаскивая из подсумка второй барабан с шестью патронами. Его он тоже уронил. Потом он вспомнил об оружии Теда и попытался вытащить из кобуры его пистолет, но клапан кобуры не поддавался. Тед от отчаяния дрожал крупной дрожью. Из раны за ухом текла кровь, на лице запеклись пятна крови. На ногах тоже были кровоточащие раны.